– И она начала искать?

Люси покачала головой:

– Нет. Сказала, что если он не сообщил ей ничего тогда, с чего бы ему говорить теперь? И как она его заставит? Детектив из отдела пропавших без вести объяснил, что акт о свободе информации не распространяется на их расследования. И Ашлин решила подобраться другим путем – как бы случайно встретиться с ним и, не рассказывая, кто она такая, разговорить его.

Я ушам своим не поверила. А Люси продолжала:

– Да. Я знаю. Но Ашлин не просто планировала завтра же переспать с ним, надеясь, что он ей все выложит. Она развернула тщательную подготовку. Это был ее последний шанс, и она не собиралась его упускать. Она записала все, что могла припомнить о детективе Маккэнне, даже завела для этого специальный блокнот. В детстве она не считала его визиты чем-то уж очень важным, но когда он приходил к ее матери, то сидела на лестнице и подслушивала, о чем они разговаривают в гостиной. И потому кое-что в памяти у нее застряло. Так, она запомнила, что он родом из Дроэды и что он любит чай без сахара, слегка подкрашенный молоком.

Маккэнн и поныне любит чай без сахара и с каплей молока. Почему-то именно упоминание о чае отозвалось холодком, пробежавшим вдоль позвоночника. Вот теперь меня проняло всерьез. Мы и вправду говорим о том самом Маккэнне, что поджидал меня вчера утром, понурый, небритый. Это дело об исчезнувшем человеке стало его мороком, протянувшимся от тоскливого темного дома, где на темной лестнице сидела маленькая девочка, вслушивавшаяся в его беседы с ее матерью, до общей комнаты в Убийствах, шумной, залитой резким светом. Именно в эту минуту я окончательно поняла, что Маккэнн – тот, кого мы ищем.

А Люси продолжала рассказывать:

– Она помнила, что он был женат и у него было двое маленьких детей, что мама все спрашивала его: «Вот вы ведь никогда бы их не оставили? Не бросили бы жену и детей?» – а он всегда отвечал: нет, никогда. Она помнила его пальто из серого твида, он всегда вешал его на перила, а она, слушая их голоса, обрывала торчащие нитки и засовывала в карманы пальто. Ей не нравилось, что он к ним все ходит и ходит. Но главное, что осталось в памяти Ашлин, – ему нравилась ее мама.

– Что значит «нравилась»? Это были просто ухаживания или он с ней спал?

– Господи, нет! – Отвращение на лице Люси говорило, что это правда. – Не ищите тут греческой трагедии. Аш не спала с любовником собственной матери. Она считала, что именно поэтому он увяз в этом деле. Хотя у него были жена и дети, хотя ему полагалось вести себя профессионально, хотя мама Аш наизнанку выворачивалась, чтобы разыскать мужа, все равно он по ней с ума сходил, но у них ничего не было.

– Ашлин считала это важным?

– Да. Знала, что сможет это использовать. Говорила: «Если он из мужчин, способных совершать глупости из-за хорошенькой женщины, то почему бы мне не стать ею?» Вот и стала. – Люси снова невесело рассмеялась. – Почти бросила есть, ходила в спортзал каждый день. Достаточно похудев, – а на мой взгляд, так даже слишком, – отправилась к стилисту, он научил ее выбирать одежду, краситься, определил, какой цвет волос ей больше всего подходит. После этих манипуляций она выглядела так, будто ее смастерили на ужасной фабрике клонов из модных каталогов. Я заикнулась как-то: «Почему бы тебе не носить то, что тебе самой нравится?» – но Ашлин ответила: «Я же не знаю, на какой тип женщин он западает, кроме моей матери, но походить на нее я не могу, потому что он меня раскусит. Мне надо выглядеть универсально, так, чтобы любой парень счел меня привлекательной, поэтому даже если я не его тип, то все равно роман со мной должен льстить его самолюбию. А потом у меня будет тьма времени, чтобы разобраться, что нравится мне». Ну что… – Люси безнадежно махнула рукой, – что я могла на это ответить?

Во мне зарождалось уважение к Ашлин Мюррей. Замысел, конечно, идиотский, но исполнение… Совсем неплохо для наивной любительницы. Она вовсе не была копией фото из модного журнала, какой представилась мне в первый день, или затюканным ребенком, которому я сочувствовала минуту назад. Она тренировалась, выжидала и планировала, жертвуя многим.

– Похоже на навязчивую идею, – сказала я. – Неужели вы не волновались за нее? Не переживали, что она заходит слишком далеко?

– Еще как волновалась. Убеждая ее, что ей нужна цель, я не это имела в виду. Она потратила полтора года, чтобы стать той, которая, по ее замыслу, может понравиться любому мужчине. Чистое безумие.

– А вы ей об этом говорили?

– Ох… – Люси поморщилась, потерла подбородок. – И да и нет. Я боялась оттолкнуть Аш. Она столько вложила в то, чтобы обрести эту цель. А тут я вдруг осуждаю ее… Но после ее визита к стилисту мне пришлось вмешаться. Не то чтобы я объявила «Ты ненормальная», но я вполне четко дала понять, что все зашло слишком далеко и куда разумнее просто пойти к детективу Маккэнну, поговорить с ним, ну или оставить все как есть. Ашлин просто посмеялась надо мной. «Не волнуйся, глупая, – сказала она. – Я знаю, что делаю. У меня же есть план, помнишь? А когда я во всем разберусь, то стану сама собой и начну жить по-настоящему! Поедешь со мной в Перу?» А я ей: «А нельзя поехать в Перу сразу и забыть про этого парня?»

– Но она не согласилась, – сказала я.

– Нет. Твердила, что обязана это сделать. Все повторяла, с этим своим новым произношением, мы ведь обе из Грейстоунса, но она боялась, что детектив Маккэнн вспомнит ее по акценту, поэтому научилась говорить как тот диктор, который смешно надувает губы, и все повторяла: «Ты слишком за меня переживаешь! Посмотри на меня, разве я не выгляжу счастливой?» – Люси страдальчески улыбнулась воспоминанию. – Она выглядела счастливой. По-настоящему счастливой, я такой ее и не помнила. Чуток перевозбудившаяся, как ребенок в предвкушении сладостей, но счастливая. И она строила планы, чего прежде не бывало. А насчет Перу – это была совсем не шутка. Ну разве что относительно меня, потому что у меня нет таких денег, да и с работы не отпустят так надолго, но Ашлин собиралась путешествовать. Читала про страны, куда хотела поехать, раздумывала, на какой факультет колледжа поступит по возвращении. И план этот словно подпитывал ее энергией.

– А в чем заключался план?

– Она намеревалась пофлиртовать с детективом Маккэнном несколько недель, сходить на пару свиданий. Она не собиралась спать с ним или что-то в этом роде, да и не опасалась, что он предложит нечто подобное. Она была уверена, что он и пальцем не коснулся ее матери, он не из тех мужчин, кто заводит настоящие интрижки. Ему просто хотелось внимания красивых женщин, и он искал его даже там, где этого делать не стоило. Аш говорила, что он сбежит, если она попытается его поцеловать. – Тень улыбки тронула губы Люси. – И она вознамерилась подарить ему внимание. Много внимания.

– Умно, – сказала я. – Ашлин прекрасно разбиралась в людях.

– Возможно. А все из-за того, что у нее никогда не было своей жизни. Она всегда только наблюдала за другими, размышляла, как они устроены. И поэтому я думала, что ее план может сработать, но только поэтому. Ведь этот человек был детективом, и его обычными трюками не проведешь. Но если кто-то мог его обмануть, то лишь Ашлин. – Улыбка стала отчетливей, но это была улыбка боли. – Она хотела притвориться, будто восхищается полицией и будет благодарна, если детектив Маккэнн расскажет о своих расследованиях. Она проштудировала все старые газеты, чтобы выяснить, какие дела он вел, накупила книг о криминале, чтобы задавать правильные вопросы. И потихоньку намеревалась свести беседу к своему отцу… А после того как Маккэнн рассказал бы ей все, она бы оборвала с ним все связи и укатила в Перу. – Люси резко задрала голову и часто заморгала, глядя в потолок. – Вот и все. Несколько недель внимания.